На Чеховском фестивале в Москве представили спектакль, который бьёт все рекорды посещаемости. Аншлаг, долгие аплодисменты, зрители выходят из зала со слезами на глазах. Джеймс Тьерре — клоун, акробат, мим, танцовщик, поэт, режиссер — показывает свой "Красный табак". Внук великого Чарли Чаплина деда не подвел — уже сейчас его называют гением импровизации, а его команду — людьми, умеющими управлять даже хаосом.
На Чеховском фестивале в Москве представили спектакль, который бьёт все рекорды посещаемости. Аншлаг, долгие аплодисменты, зрители выходят из зала со слезами на глазах. Джеймс Тьерре — клоун, акробат, мим, танцовщик, поэт, режиссер — показывает свой "Красный табак". Внук великого Чарли Чаплина деда не подвел — уже сейчас его называют гением импровизации, а его команду — людьми, умеющими управлять даже хаосом.
Говорят, спектакли внука Чарли Чаплина Джеймса Тьерре не поддаются описанию, как нельзя объяснить словами, что такое любовь, смех, одиночество или боль. Но мы все-таки попробуем передать вам ту невероятную атмосферу, которая в эти дни царит на сцене театра Моссовета.
Здесь есть всё: танец, драматическая игра и пантомима. Кажется, любые рамки для Джеймса Тьерре существуют лишь чтобы выходить за их пределы.
"Я почти не говорю на сцене, а если и говорю, то на языке, который сам придумал. Мне кажется, он понятен без перевода. Но вообще зачем нужны слова, когда есть эмоции, есть музыка?! Всё, что тут будет, надо просто прочувствовать", — говорит актер, режиссер, хореограф Джеймс Тьерре.
Люди искусства всегда одиноки. Так и главный герой пьесы "Красный табак", дирижер на склоне лет, застрял в мире своих фантазии, а законы суровой реальности ему чужды. В этой истории есть что-то от короля Лира, от мифологического Нарцисса и даже от Алисы в Стране чудес, но только он, Джеймс Тьерре, может рассказать ее так тонко и трогательно, в общем по-чаплиновски.
Движения, отточенные до кончиков пальцев. Никто так не владеет своим телом, как артисты этой труппы. Зрителям остается лишь затаив дыхание следить за их перемещениями, то словно в замедленной съемке, то в ускоренном режиме.
"Я беру в свою команду людей, умеющих импровизировать. Во время гастролей бывает что-то идет не так с декорациями или со звуком, но мы не теряемся — это такой упорядоченный хаос", — говорит Джеймс Тьерре.
В зеркальном отражении — придуманный им мир. Абсолютный любимец публики, как всегда, привез в Москву груды сложнейших декораций. Чтобы спрятать все эти причудливые вещицы не нужны даже кулисы.
Гигантские зеркала, ожившие картины, старинная мебель — главный герой будто прячется за всем этим, как потускневший светильник за абажуром. Кстати, именно от слова "абажур" и произошло название спектакля, ведь если прочитать его наоборот получится "Табак Руж" — "Красный табак".
"Я хочу, чтобы мои зрители включили воображение и нашли объяснение тому, что происходит на сцене, внутри себя. Человек, которого я играю, закрылся в тюрьме собственного подсознания. Кому-то он покажется тираном, потерявшим власть, кому-то — художником в творческих муках. Но главное — видите эту огромную штуку за моей спиной — это та самая клетка. Из нее надо выбраться, чтобы стать свободным и счастливым", — рассказывает Джеймс Тьерре.
В плену дыма главным оппонентом становится собственное отражение. Сжигая очередную незаконченную рукопись и зачеркивая ноты, которые подбирались годами, он шагнет в таинственное зазеркалье. И, возможно, именно там великому мастеру суждено найти то, к чему шел всю жизнь.